В статье обосновывается универсальность конституционного принципа разделения властей применительно к сфере законотворчества. Выступая юридической формой государственного властвования, реализуемой посредством выявления, формирования и утверждения в виде общеобязательных правил воли народа, законодательная деятельность характеризуется определенными формами участия в ней органов всех ветвей государственной власти.
Решающая роль парламента в законотворческом процессе основывается на строгом соблюдении принципа разделения властей, который предполагает, что органы исполнительной и судебной властей не вправе произвольно вторгаться в законодательный процесс; они действуют в нем в соответствии с теми полномочиями и в таком порядке, какие для них определены законом. Гарантом последовательной реализации принципа разделения властей в законодательном процессе является Президент РФ.
В демократическом правовом государстве каждая из ветвей власти выполняет свои функции, обладая в очерченном для нее конституционно-правовом пространстве собственными предметами ведения и конкретным объемом полномочий. Это, однако, не исключает существования пересекающихся сфер общественных отношений, где все три ветви власти, действуя на основе универсального по своему значению конституционного принципа разделения на законодательную, исполнительную и судебную (ст. 10 Конституции РФ), в то же время тесно взаимодействуют в рамках строго отведенных им полномочий для достижения единых конституционно значимых целей. Одной из таких сфер является законотворчество.
Опыт государственно-правового развития всех государств, включая зарубежный конституционализм, со всей очевидностью свидетельствует, что вытекающее из принципа разделения властей исключительное право парламента на осуществление законодательной деятельности не может рассматриваться как имеющее абсолютное значение. Такого рода «стерильное» разделение властей, в том числе при разработке и принятии законов, возможно только в идеальном и, стало быть, несуществующем государстве.
Сущность разделения властей — в его нормативно определенном, национально и исторически конкретном варианте — состоит в организационно-функциональном разграничении основных направлений деятельности государственной власти при обеспечении условий властно-управленческой кооперации, тесного взаимодействия и взаимодополнения в деятельности их субъектов. Это в полной мере касается и законотворческой сферы.
1. Законотворчество — весьма специфичная юридическая форма государственно-властной деятельности посредством выявления, формирования и утверждения воли народа в виде общеобязательных (законодательных) правил. Необходимость адекватного и полного выражения воли народа в законе, обеспечение в нем должного баланса интересов различных социальных групп, публично-территориальных образований, учет всех возможных положительных и отрицательных последствий введения законодательного регулирования, формирование уже на стадии принятия законодательного решения условий для как можно более полного достижения его целей в последующей правоприменительной практике, защита от принятия произвольных (несправедливых, несоразмерных, непропорциональных) законов настоятельно требуют сотрудничества всех органов государственной власти в законодательном процессе при их подчиненности общим конституционным целям.
Как указал в одном из своих решений Конституционный Суд РФ, исходя из вытекающего из Конституции РФ требования обязательности для всех органов публичной власти основных направлений внутренней и внешней политики государства, определяемых в соответствии с ее ст. 80 (ч. 3), все субъекты права законодательной инициативы, наделенные властными полномочиями, обязаны в процессе осуществления своих полномочий действовать таким образом, чтобы не ставить под угрозу стабильность установленных Конституцией РФ государственно-правовых форм жизнедеятельности общества и должный баланс общественных интересов; этим обусловливается и необходимость взаимодействия и координации деятельности участников законодательного процесса на различных его стадиях, включая стадию законодательной инициативы.
Осуществляемая при приоритетной (ведущей) роли парламента (только он может принимать окончательное решение о судьбе законопроекта и его итоговом содержании) законодательная деятельность характеризуется участием в ней органов других ветвей государственной власти, при том что в силу принципа разделения властей органы исполнительной и судебной властей не вправе в произвольном порядке вторгаться в законодательный процесс, а действуют в нем в соответствии с теми полномочиями и в таком порядке, какие для них определены законом.
Таким образом, без активного взаимодействия парламента с органами других ветвей власти, в особенности с органами исполнительной власти, невозможно эффективное законотворчество.
2. Исполнительная власть играет все более активную роль в законотворческой сфере, в том числе путем участия в законодательном процессе. Это вполне закономерное явление, так как деятельность исполнительной власти не сводится лишь к механическому исполнению законов. Очевидно, что создаваемые законы прежде всего должны отвечать потребностям общества. А кому, как не исполнительной власти, лучше всего известны эти потребности и материально-финансовые возможности их удовлетворения? Помимо этого, органы исполнительной власти обладают мощным аппаратом, способным квалифицированно разработать качественные законы, необходимые обществу и государству.
Одна из основных форм участия исполнительной власти в законодательном процессе предусмотрена ч. 3 ст. 104 Конституции РФ, которая наделила Правительство РФ серьезными полномочиями по воздействию на законодательный процесс, установив, что законопроекты о введении или отмене налогов, освобождении от их уплаты, о выпуске государственных займов, об изменении финансовых обязательств государства, другие законопроекты, предусматривающие расходы, покрываемые за счет федерального бюджета, могут быть внесены только при наличии заключения Правительства.
Как отмечают некоторые исследователи, практику реализации ч. 3 ст. 104 Конституции РФ трудно признать однозначной. «Субъекты законодательной инициативы не всегда достаточно компетентны, чтобы подготовить развернутое финансово-экономическое обоснование к своему законопроекту. Правительство же вполне обоснованно отказывает давать заключение на законопроекты, к которым не приложены необходимые расчеты. В результате нередко официальные отзывы Правительства на такие законопроекты рассматриваются субъектами права законодательной инициативы как заключения».
Подчеркнем, что заключением Правительства может признаваться не каждый документ, полученный от Правительства. Например, таковым не будет считаться письмо Председателя или члена Правительства, заключение министерства, хотя бы и содержащее оценку законопроекта. Предусмотренный Конституцией документ должен называться «Заключение», исходить от имени Правительства, быть подписанным Председателем Правительства либо его заместителем.
Многие исследователи отмечают, что с формально-юридической стороны для внесения законопроекта необходим сам факт представления заключения, при этом не имеет значения содержание, т.е. не является существенным, поддерживает или отвергает Правительство положения законопроекта. Если Правительством представлено отрицательное заключение, это не станет препятствием для рассмотрения законопроекта Государственной Думой.
В этой связи возникает вопрос о необходимости дачи такого заключения. Некоторые исследователи предлагают в случае дачи Правительством отрицательного заключения на представленный законопроект предусмотреть в Законе и Регламенте Государственной Думы отказ в дальнейшем рассмотрении законопроекта как не имеющего механизма последующей реализации.
На наш взгляд, подобное предложение входит в существенное противоречие с принципом разделения властей, так как дает возможность исполнительной власти практически налагать вето на любой законопроект еще на стадии законодательной инициативы.
Представляются верными существующие правовые нормы, которые никак не ограничивают дальнейшее законодательное рассмотрение законопроекта в случае отрицательного заключения Правительства. Подобное содержание заключения значительно усложняет прохождение законопроекта через палаты Федерального Собрания, помимо этого, подобный законопроект вряд ли будет подписан Президентом РФ.
Проблема заключается еще и в том, что необходимость заключения на законопроект не всегда очевидна. Нередко инициаторы законопроекта указывают, что его принятие не потребует затрат из бюджета, и лишь при дальнейшем рассмотрении обнаруживается несостоятельность такого утверждения. Поэтому нам представляется целесообразной экспертная оценка законопроекта непосредственно при его поступлении в Государственную Думу.
Нередки случаи, когда нормы, предусматривающие расходы за счет средств федерального бюджета, появляются в законопроекте при его рассмотрении во втором чтении. Возникает закономерный вопрос: необходимы ли в таком случае финансово-экономическое обоснование со стороны инициаторов законопроекта и заключение Правительства?
Представляется, что необходимы. Если соответствующее изменение в законопроекте появляется, то законопроект должен иметь заключение Правительства. В этом случае целесообразно было бы предусмотреть возвращение такого законопроекта к процедуре первого чтения и направление его через Совет Государственной Думы на заключение в Правительство РФ.
Нередко авторы не видят расходного характера законопроекта, не бесспорно и толкование понятия «изменение финансовых обязательств государства». Поэтому палаты Федерального Собрания предусмотрели в своих Регламентах проверку необходимости заключения Правительства на вносимые законопроекты.
Совет Государственной Думы обычно возвращает такие законопроекты без рассмотрения для выполнения требования ч. 3 ст. 104 Конституции РФ или самостоятельно направляет законопроект, внесенный с финансово-экономическим обоснованием, но без заключения Правительства на заключение Правительства. Это, как правило, касается проектов, вносимых депутатами.
По установившейся практике Правительство не прилагает к вносимым им законопроектам, предусмотренным ч. 3 ст. 104 Конституции, оформленного как самостоятельный документ заключения Правительства, приводя необходимые сведения в пояснительной записке. Эта практика в основном воспринимается участниками законодательного процесса без возражений, хотя порой и подвергается критике со стороны некоторых исследователей.
Нам же представляется это вполне логичным, так как перед внесением законопроекта в Государственную Думу данный законопроект прорабатывается в недрах Правительства, в том числе и с учетом финансово-экономического обоснования будущего закона. Сам факт внесения Правительством законопроекта в Государственную Думу уже свидетельствует о положительном заключении с его стороны.
Некоторые исследователи рассматривают заключения Правительства в порядке ч. 3 ст. 104 Конституции как ограничение нормотворческой деятельности Думы, хотя и носящее процессуальный характер, но весомое по своей сути. По мнению других ученых, Правительство получает право «положить в долгий ящик» любой финансовый законопроект, вышедший не из его недр, так как законодательно не закреплены последствия нарушения Правительством установленного законом месячного срока на дачу заключения.
В связи с этим полагаем, что было бы целесообразно дополнить ч. 3 ст. 104 Конституции РФ фразой примерно следующего содержания: «Заключение по проекту такого федерального закона представляется Правительством РФ субъекту права законодательной инициативы в течение месяца с момента получения законопроекта. Если в течение указанного срока заключение не будет передано Правительством РФ ходатайствующему о том субъекту законодательной инициативы, считается, что Правительство РФ не возражает против принятия соответствующего федерального закона».
Вышесказанное позволяет говорить о важной роли заключений Правительства РФ. Это полномочие Правительства в законодательном процессе направлено на оказание серьезной помощи Федеральному Собранию в «отсечении» законопроектов, не обеспеченных финансовыми средствами; заключение Правительства Российской Федерации продолжает «сопровождать законопроект» на протяжении всех стадий законодательного процесса, являясь составным элементом системы взаимодействия системы сдержек и противовесов.
Таким образом, осуществление Правительством РФ его полномочий, предусмотренных ч. 3 ст. 104 Конституции, сопровождается рядом до конца не разрешенных проблем. Сложность заключается не только в нечеткости определений «изменение финансовых обязательств государства» и «расходы, покрываемые за счет федерального бюджета», но даже и в различном толковании самого понятия «заключение Правительства Российской Федерации».
В связи с этим вопрос о заключении Правительства требует законодательного решения путем принятия федерального закона, регулирующего взаимоотношения всех ветвей власти в законодательном процессе. В этом нормативном акте в том числе следовало бы урегулировать вопросы обеспечения Правительства необходимыми материалами для подготовки заключения, обязав субъекта законодательной инициативы представлять Правительству те же документы, которые представляются им в законодательный орган.
3. Своеобразной разновидностью приобретенных полномочий в плане участия исполнительной власти в законодательном процессе является так называемое делегированное законодательство, т.е. осуществление Правительством РФ на основании прямого предписания закона правового регулирования тех общественных отношений, нормирование которых относится к компетенции самого законодателя. Делегированное законодательство выступает законной нормотворческой деятельностью Правительства РФ и при соблюдении конституционных условий правомерного делегирования не может рассматриваться как вмешательство в прерогативы законодательной власти.
Одним из важнейших критериев правомерного делегирования полномочия является принцип определенности. По смыслу статей 4 (ч. 2) и 15 (ч. 1) Конституции РФ, закрепляющих принцип верховенства закона, в системном единстве с положениями ее статьи 115 (ч. 1) и Федерального конституционного закона «О Правительстве Российской Федерации» (ст. 2 и 3), предписывающими Правительству РФ осуществлять нормотворческие полномочия на основании и во исполнение Конституции РФ, федеральных законов и нормативных указов Президента РФ, принцип определенности и непротиворечивости законодательного регулирования распространяется и на те правовые нормы, которыми законодатель делегирует Правительству РФ те или иные полномочия.
Иное, как неоднократно указывал Конституционный Суд РФ, означало бы, что законодатель вправе передать Правительству РФ неопределенные по объему полномочия, а Правительство РФ — реализовать их произвольным образом, чем нарушался бы принцип разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную (ст. 10 Конституции РФ), предполагающий в сфере правового регулирования разграничение законодательной функции, возлагаемой на Федеральное Собрание, и функции обеспечения исполнения законов, возлагаемой на Правительство РФ.
Вместе с тем правомерное делегирование предполагает, что парламент делегирует полномочия по строго определенному вопросу на конкретный срок и осуществляет контроль над деятельностью Правительства и актами делегированного законодательства. В случае ненадлежащего исполнения делегированных полномочий парламент может отозвать право на издание актов в порядке делегированного законодательства, а также не одобрить принятый Правительством акт.
Таким образом, делегированное законодательство — суть институт рационализации государственного управления, который направлен на оптимизацию правотворческой деятельности, а не на ослабление парламента за счет усиления исполнительной власти.
4. Судебная ветвь власти также вовлечена в законодательный процесс и вступает в него уже на первой стадии — стадии законодательной инициативы. Так, согласно ч. 1 ст. 104 Конституции РФ право законодательной инициативы принадлежит Конституционному Суду РФ, Верховному Суду РФ и Высшему Арбитражному Суду РФ, с той, однако, принципиальной оговоркой, что с законодательной инициативой высшие суды правомочны выступать лишь по вопросам своего ведения.
Еще одной формой взаимодействия судебной и законодательной власти в законотворчестве являются проводимые по инициативе комитета, комиссии, депутатского объединения Государственной Думы совещания, круглые столы, конференции и другие мероприятия, связанные с законодательной деятельностью Государственной Думы. На данные мероприятия приглашаются и представители судебной власти.
По вопросам ведения, являющимся предметом законодательной инициативы высших федеральных судов, целесообразно тесное сотрудничество Государственной Думы и органов судебной власти. При обсуждении законопроектов, касающихся деятельности судов и статуса судей, необходимо учитывать прежде всего мнение представителей судебной власти, использовать наработанный ими опыт в правоприменительной деятельности.
Государственной Думе, на наш взгляд, следует внести в свой Регламент положения, предусматривающие участие представителей Совета судей Российской Федерации в деятельности рабочих групп при обсуждении законопроектов, касающихся деятельности судов.
В свою очередь, органы судебной власти должны разработать внутренние механизмы организации процесса как законопроектной деятельности, так и лоббирования своих законодательных инициатив. Данную функцию можно возложить на Судебный департамент при Верховном Суде РФ и Президиум Совета судей, которые обладают и профессиональным, и материальным потенциалом для работы по законодательному обеспечению судебной деятельности.
К сожалению, высшие судебные органы не упоминаются в ст. 134 Конституции РФ, где речь идет о субъектах, обладающих правом вносить предложения об изменениях в действующую Конституцию. С нашей точки зрения, данное положение нарушает принцип разделения властей и умаляет авторитет судебной власти. Представляется, что необходимо внести высшие федеральные суды в круг субъектов, имеющих это право, ограничив его вопросами их ведения.
Важное место в законодательном процессе занимает Конституционный Суд РФ. По самой природе, сущностным характеристикам и результатам деятельность Конституционного Суда РФ не исчерпывается правоприменением.
Она имеет значительно более сложный характер: получая институционное оформление прежде всего как правоприменительный юрисдикционный процесс, конституционное правосудие — и это становится все более очевидным для отечественной юриспруденции — в своих итогово-правовых характеристиках сближается с нормативно-установительной юридической практикой, с правотворчеством. Одновременно Конституционный Суд РФ наделен правом законодательной инициативы, а также, по существу, «эксклюзивным» правом обращаться к Федеральному Собранию с посланием о состоянии конституционной законности в Российской Федерации, основываясь на результатах своей деятельности (аналогичным правом обладает только Президент РФ).
5. Наконец, важная роль в реализации принципа разделения властей в законодательном процессе принадлежит Президенту РФ. Специфику форм его участия в законодательном процессе предопределяет особенность конституционного статуса Президента РФ как главы государства.
Уже поэтому, несмотря на имеющиеся у Президента РФ значительные полномочия в области организации деятельности исполнительной власти и контроля за ней, у Правительства и Президента разные конституционные статусы и назначение в законодательном процессе. Деятельность главы государства имеет комплексное, интегрирующее значение для всех ветвей государственной власти.
В этом плане полномочия Президента в законодательном процессе можно разделить на так называемые общие и специальные полномочия. К первым (общим) относятся право Президента вносить в парламент законопроекты в порядке законодательной инициативы, а также полномочия по участию в рассмотрении законопроекта путем присутствия на заседаниях палат, внесения поправок к законопроектам и др.
Вторая группа полномочий Президента как участника законодательного процесса включает его исключительные права, определяемые статусом главы государства. Этими правами не наделен больше ни один субъект законодательного процесса. К ним относятся право Президента по подписанию и обнародованию федеральных законов, принятых палатами парламента, и право отклонять принятый Федеральным Собранием закон (право президентского вето).
Безусловно, наиболее важной формой участия Президента РФ в законодательном процессе является право главы государства отклонить федеральный закон. В ст. 107 Конституции РФ устанавливается отлагательный характер вето Президента, предусматривающий возможность повторного рассмотрения «отвергнутого» Президентом закона Федеральным Собранием. Согласно ч. 3 ст. 107 Конституции РФ если Президент в течение четырнадцати дней отклонит федеральный закон, то Государственная Дума РФ и Совет Федерации имеют право повторно его рассмотреть.
Одновременно допускается преодоление парламентом президентского вето квалифицированным большинством в две трети голосов от общего числа парламентариев в каждой палате Федерального Собрания. Необходимость квалифицированного большинства в каждой палате в поддержку закона в ранее принятой редакции делает вето Президента труднопреодолимым. К тому же повторное одобрение его в Государственной Думе, как правило, не всегда встречает адекватную реакцию в Совете Федерации.
Право вето Президента на принятые Федеральным Собранием законы стимулирует повышение их качества, устранение имеющихся пробелов и дефектов.
Как справедливо отмечает А.С. Щукин, применение данного «фильтра» для достижения необходимого качества законов представляется весьма полезным <8>. Мы согласны с утверждением Л.А. Окунькова о том, что право президентского вето — «оружие стратегическое, а не тактическое». Как свидетельствует зарубежный опыт, им нельзя злоупотреблять, но надлежит всегда держать в боевой готовности. Зачастую гораздо эффективнее сама угроза наложения вето, высказанная Президентом еще на стадии рассмотрения законопроекта.
К сожалению, отечественная конституционная практика не знает постатейного вето, хотя его применение представляется вполне реальным и полезным в случае, если принятый закон в целом удовлетворяет Президента, но имеются замечания, затрагивающие только отдельную норму или статью. Рассмотрение постатейного вето происходит по упрощенной процедуре.
В частности, в парламенте повторно обсуждаются и голосуются только статьи, предложенные Президентом в новой редакции, а не закон в целом. Но это правило должно быть предусмотрено в федеральном законодательстве и Регламентах палат. Непреодоление постатейного вето Президента, как правило, не означает непринятия закона в целом. В ряде государств президентская редакция либо становится действующей нормой закона, либо спорная статья вообще исключается из текста закона.
Не утратил своей актуальности и вопрос о праве Президента РФ возвращать федеральные законы без рассмотрения по существу. В своем Постановлении от 22 апреля 1996 г. Конституционный Суд РФ признал за Президентом РФ право возвращать закон в соответствующую палату парламента «в случае нарушения установленного Конституцией Российской Федерации порядка принятия федерального закона, если эти нарушения ставят под сомнение результаты волеизъявления палат Федерального Собрания и само принятие закона» (ч. 4 п. 5 мотивировочной части Постановления КС РФ от 22 апреля 1996 г.) .
Это право Президента Конституционный Суд РФ обосновал со ссылкой на ч. 2 ст. 80 Конституции РФ. Своим Постановлением Конституционный Суд разграничил процедуру возвращения и отклонения федеральных законов. Процедура отклонения возможна лишь в отношении принятых федеральных законов и порождает юридические последствия, предусмотренные ч. 3 ст. 107 Конституции РФ (возможность преодоления вето Президента посредством повторного рассмотрения закона в палатах Федерального Собрания).
Если же при принятии федерального закона была нарушена необходимая процедура его принятия, он не может считаться принятым в смысле ч. 1 ст. 107 Конституции РФ, и таковой закон подлежит возвращению, не порождающему юридических последствий, указанных в ч. 3 ст. 107 Конституции РФ. Решение Конституционного Суда по данному делу имеет исключительное значение для нормализации процесса законотворчества с точки зрения гарантий эффективного взаимодействия властей.
Таким образом, изучение проблем, связанных с реализацией конституционного принципа разделения властей в законодательном процессе, имеет не только научное, но и важное практическое значение.
Автор статьи: А.Г. ПУТЯТИНА
Добавить комментарий