В центре внимания автора статьи — воззрения М.М. Ковалевского на права и свободы личности.
«Имя Ковалевского стало известным по обе стороны Атлантического океана; в его лице наши государствоведы точно так же доказали свою равноправность с западноевропейскими учеными, как это сделали в области точных наук Менделеев и Мечников» — так отзывался об известном российском правоведе, социологе, историке М.М. Ковалевском его коллега К.К. Арсеньев — юрист, публицист и общественный деятель, близко знакомый с ученым по журналу «Вестник Европы», с которым М.М. Ковалевский и К.К. Арсеньев тесно сотрудничали.
.
Идея свободы личности, свободы ее самоопределения занимала одно из центральных мест в учении М.М. Ковалевского. По выражению Я.М. Магазинера, эта идея пропитала собой воззрения М.М. Ковалевского на государство и право, составила основу политической идеи ученого, слагавшейся из двух составных частей: самоопределяющейся личности и охраняющего ее государственного союза. Ссылаясь на М.М. Ковалевского, Я.М. Магазинер формулировал эту идею следующим образом: «Личные права сами по себе являются величайшим, даже верховным общественным благом, и государство существует не над ними, а самое большее — на одном с ними уровне, т.е. государство является в лучшем случае таким же, но отнюдь не большим общественным благом, чем личные права».
В своих воззрениях на государство и право М.М. Ковалевский принадлежал к популярному в России на рубеже XIX — XX вв. направлению правовой мысли — социологическому позитивизму. В отличие от юридического позитивизма, рассматривавшего права личности изолированно от социального контекста их формирования и функционирования, как государственные дозволения, теоретики социологического позитивизма считали их порождением общественного развития, видели предназначение государства в обеспечении своим гражданам прав и свобод, в охранении личной самодеятельности.
Социологический позитивизм был ориентирован на социологический подход к праву, на постановку правовых проблем в широкий социальный и исторический контекст, во взаимосвязь с иными явлениями общественной жизни. Позднее М.М. Ковалевский напишет о своих научных интересах: «Догматическая юриспруденция никогда не пользовалась моими симпатиями. И то же еще в большей степени я могу сказать о той нравственно-правовой метафизике, которая под именем философии и энциклопедии юридических и государственных знаний или общей части государственного и уголовного права преподавалась и преподается в русских университетах по образцу германских. Меня несравненно более привлекали к себе экономика и обществоведение».
Теорию «возрожденного естественного права», выступавшую главным соперником позитивизма в дореволюционной России, теоретики социологического позитивизма критиковали за отдаваемый ею приоритет характеристике должного, а не сущего, а также за принижение роли государства. Они постулировали изменение функций современного государства по отношению к личности и ее правам в сравнении с государством XVII — XVIII в., приход на смену государства, заботящегося только о защите права (правовое государство), государства, озабоченного общим благом (социальное государство), которое вторгается в индивидуальную сферу и ограничивает свободу некоторых для обеспечения свободы всех.
Суммируя критические оценки доктрин юридического позитивизма и «возрожденного естественного права», М.М. Ковалевский признавал обе теории одинаково априорными, а потому односторонними и ложными. Ученый противопоставлял им наработки европейской исторической школы права, базировавшейся на идеях закономерного движения истории права, заимствования права одним народом у другого, участия в процессе правообразования объективных и субъективных факторов: экономических отношений, жизни общества (народа), социальной психологии и др.
С целью преодоления противоречий, заложенных в доктринах «возрожденного естественного права» и юридического позитивизма, М.М. Ковалевский выдвинул и обосновал понятие солидарности людей — их совместных усилий в обществе, первичной основы всякого человеческого общения. Человеческая солидарность выступала в его трактовке единым источником, из которого вытекали право и государство, и одновременно единой задачей, которую право и государство преследовали.
В различные эпохи развития государства человеческая солидарность предъявляла, по мнению ученого, различные требования, предполагавшие то большую самодеятельность индивидов, входящих в состав государства, то большую опеку государства над ними. В зависимости от потребностей человеческой солидарности происходило расширение либо сужение индивидуальных прав, находящееся в прямой зависимости от сужения либо расширения пределов государственного вмешательства.
Таким образом, человеческая солидарность в концепции М.М. Ковалевского ограничивала притязания отдельной личности и могущество государства, составляла общий знаменатель для взаимных претензий государства и личности при определении допустимого поведения субъектов политического общения. В поддержании солидарности между людьми, в создании и обеспечении общности их интересов мыслитель усматривал предназначение права.
Право представлялось М.М. Ковалевскому самостоятельной категорией, не зависевшей от государства, однако объективно обусловленной общественным развитием.
Как указывает В.Д. Зорькин, М.М. Ковалевский рассматривал право «как стоящее вне и над государством явление, непосредственно вытекающее из факта общественной солидарности… и потому обязательное… для самого государства».
По мнению М.М. Ковалевского, государство не создавало право, а лишь признавало его в форме положительных норм в качестве требования общественной солидарности. Сознавая эволюцию и изменчивость общественной жизни, ученый тем не менее признавал потребность в единых и твердых принципах права, постулировал принцип правовой связанности государства. В этом состояло важное отличие его концепции от воззрений представителей юридического позитивизма. Свобода личности выступала в трактовке М.М. Ковалевского необходимым условием общественной солидарности.
Представление о неотчуждаемых правах личности вырабатывалось, согласно его теории, в результате постепенного распространения солидарности. Признание прав личности со стороны государства являлось требованием общественной солидарности. В интересах собственного самосохранения государство должно было выступать стражем и охранителем личных прав, а не быть их тормозом. Государство должно было быть принципиально ограничено в своем праве посягать на личную свободу.
Границу, за которую государство в осуществлении своей законодательной и исполнительной власти не могло выходить, составляла признанная им свобода самоопределения каждого гражданина. При этом границей свободы самоопределения отдельной личности являлась свобода самоопределения других людей: «Каждый входящий в состав политического сообщества… вправе требовать признания этим сообществом своей неприкосновенности».
Позицию о наличии у людей прирожденных прав, которыми они пользовались в своем естественном состоянии, М.М. Ковалевский не разделял. Ученый был убежденным противником какой-либо декларации неотъемлемых прав личности с неизменным, раз и навсегда установленным содержанием. Он полагал, что подобный акт мог сделаться тормозом для дальнейшего политического развития. М.М. Ковалевский признавал полезность принятых на себя законодателем формальных обещаний не посягать на личную свободу и другие вольности граждан лишь в определенные исторические эпохи, в годы масштабных реформ, когда «новое становится ребром к старому и полезно бывает напомнить, что старое отошло в область прошедшего». Между тем определенное положительное влияние деклараций о правах на действующее позитивное право ученый не исключал, ссылаясь на Французскую декларацию прав, благодаря которой в позитивном праве сложилось представление о субъективных правах граждан по отношению к государству, присущее ранее только праву естественному.
С представлением М.М. Ковалевского о правах человека как о результате эволюции государства и общества связан его вывод о расширении сферы индивидуальной самодеятельности и круга личных прав по мере развития государства. Ученый указывал, что современное государство, в отличие от древнего, признавало за каждым из своих подданных наряду с полной гражданской правоспособностью большую или меньшую сумму публичных и политических прав. Следуя за французским ученым Б. Констаном, М.М. Ковалевский подразделял права человека на публичные и политические.
Под политическими правами он понимал сумму тех прав, в силу которых гражданин современного государства является участником политической власти. Он относил к данной категории, прежде всего, право избирать и быть избранным на государственные должности, включая депутатскую службу. К публичным правам мыслитель причислял права, которыми обусловливалась свобода самоопределения гражданина по отношению к государству. В это понятие входила личная свобода, понимаемая М.М. Ковалевским как свобода от произвольного задержания государственными властями, свобода вероисповедания, печати и преподавания, свобода сходок и обществ.
Политические права признавались ученым базовыми правами. Он видел в них гарантию сохранения прав личности и необходимую основу демократии. Публичные права имели, по его мнению, революционное происхождение. Они были провозглашены в XVII — XVIII вв., в законодательных актах Английской и Французской революций. Принцип политического равенства также пробил себе дорогу революционным путем — в результате Великой Французской революции, которой М.М. Ковалевский придавал огромное значение.
Заметное место в воззрениях М.М. Ковалевского о правах и свободах личности занимало его представление о гарантиях прав. Средствами, с помощью которых современное ему государство проводило в жизнь начало политического и гражданского полноправия, ученый считал самоуправление — местное и общее, а также подчинение администрации и законодательства судебному контролю.
Признание за гражданами политических прав М.М. Ковалевский считал следствием утверждения принципа самоуправления общества, сводившегося к тому, что страной управляло правительство большинства, а граждане призывались к заведованию государственными делами. Начало самоуправления общества было потенциально осуществимым, по его мнению, как в конституционной монархии, так и в представительной республике.
Признание и обеспечение публичных прав ученый связывал с утверждением правового государства, в котором права граждан гарантировались народным представительством, с одной стороны, и местным самоуправлением — с другой. Народное представительство давало гражданам возможность заведовать общими делами страны, а местное самоуправление — интересами сельской общины, города и области.
Гарантом обеспечения прав личности выступала также судебная ответственность частных лиц и чиновников, наступающая в случае превышения ими своих законных полномочий. Ученый считал, что публичные права получают значение только тогда, когда они обеспечиваются судебными гарантиями и исковой охраной.
Гарантией признания личных прав, по мнению правоведа, являлась «возможность призыва в суд всякого, кто бы он ни был, причиняющего мне вред и убытки своими действиями, не согласными с законом». «Основу личных прав составляет, таким образом, судебная ответственность, — резюмировал М.М. Ковалевский, — ответственность как частного лица, так и чиновника, ответственность всех и каждого, от мала до велика, кто с добрыми бы даже намерениями превысил сферу предоставленных ему законом правомочий».
Анализируя положение с обеспечением прав человека в различных государствах, М.М. Ковалевский отдавал приоритет Англии: декларации прав там не было, однако суды реально обеспечивали соблюдение прав и свобод личности. Во Франции, наоборот, Декларация прав человека и гражданина существовала, однако она не подкреплялась независимой и эффективной судебной системой: суд там не был правомочен рассмотреть жалобу на чиновника без предварительного разрешения Государственного совета.
Преимущество судебной практики как источника прав личности М.М. Ковалевский видел в ее гибкости. Ученый обращал внимание на то обстоятельство, что английские судьи, пользующиеся большой свободой оценки и толкования законов и прецедентов, были в состоянии противостоять законодательной власти в случае нарушений прав и свобод личности. Аналогичную ситуацию он отмечал и в США.
Выделял М.М. Ковалевский также процессуальные гарантии обеспечения прав и свобод человека, такие как замена ареста поручительством и залогом, запрет на вторжение в жилище человека ночью, отсутствие у закона обратной силы. Особенность данной группы гарантий прав состояла, по мнению ученого, в том, что они были призваны защищать человека в случае справедливого его задержания.
В вопросе о законодательных гарантиях прав личности М.М. Ковалевский вступал в дискуссию с представителями юридического позитивизма, считавшими решающим фактором в обеспечении прав человека перечисление их государством в законодательных документах. Отношение правоведа к закону как гарантии личных прав было двойственным. С одной стороны, он видел в законе мощную положительную силу, правовой источник автономии личности и защиты ее от произвола государства.
С другой же стороны, правовед искал гарантии против самого закона, средство отнять у него возможность вторгаться в личные права. Основополагающей гарантией личной свободы М.М. Ковалевский считал господство права. Противопоставляя закон произволу, он ценил в законе не организационную его функцию как регулятора общественной жизни, не уравнительную его функцию как общего для всех правила, не централизующую его мощь, нивелирующую местные и личные особенности и стягивающую единый и полновластный народ вокруг одного центра, а прежде всего — гарантию личности от произвола власти.
Ученый апеллировал к любимой им Англии, где не было письменного акта, системно закреплявшего права и свободы личности, однако сильная судебная власть была способна их гарантировать. В Англии права не имели другой основы, кроме общего господства закона, единого и неизменного для всех, забота о соблюдении которого была поручена судебным учреждениям. При этом права человека, по мнению М.М. Ковалевского, обеспечивались в этой стране в большей степени, нежели на континенте.
Между тем М.М. Ковалевский не отрицал позитивного значения законодательного закрепления прав и свобод человека, видел в этом действенный способ связать руки правительству и сделать невозможным для него поворот назад. Как справедливо указывает современный исследователь А.Л. Васин, М.М. Ковалевский проводил мысль, что объективация права в писаных нормах закона преследовала практические цели, была необходима, чтобы гарантировать достигнутый обществом уровень личной свободы.
Права и свободы личности — это социальные нормы, которые общество на определенном этапе своего развития в ходе борьбы за права человека фиксирует юридически, т.е. в нормах закона. Отрицать или недооценивать связь социальных норм с законодательством, равно как подменять одно другим, значило, по мысли ученого, нарушать философское соотношение формы и содержания, поскольку никакое содержание не могло обойтись без формы.
Приверженный принципу системного анализа правовых категорий, М.М. Ковалевский подразделял права человека на базовые и производные. К числу базовых ученый относил свободы совести, слова, петиций. Так, в проекте адреса Государственной Думы первого созыва ученый обнаружил пробел, обратив на него внимание депутатов: «В числе необходимых свобод, которые должны быть обеспечены, вы, как мне кажется, напрасно опустили одну свободу петиций, подаваемых на имя Гос. Думы: свобода петиции есть именно та свобода, благодаря которой англичанам удалось превратить свой аристократический строй в демократический».
Производным правом М.М. Ковалевский считал свободу стачек. В ней он видел выражение более общего начала свободы труда, которая, в свою очередь, есть одно из проявлений свободы личности. Право митингов и петиций русский ученый, вслед за английским правоведом Дайси, считал проявлением личной свободы и свободы слова. А в праве ассоциаций ученый видел лишь одну из форм самоопределения личности, которая лежала в основе неприкосновенности личности и всех других прав личной свободы.
Обеспечение прав и свобод личности в позитивном праве М.М. Ковалевский считал функцией правового государства. Именно правовое государство, иначе именуемое ученым как «правовой порядок», предоставляло личности возможность свободного проведения своих требований до момента, когда эти требования входят в коллизию с интересами общества и принимают форму нарушения установленного им права. С другой стороны, правовое государство выполняло функции проводника культурных начал в общество и поэтому расширяло сферу своего контроля над личностью.
Правовое государство М.М. Ковалевский противопоставлял полицейскому государству. Для полицейского государства были характерны административная ответственность и превентивные меры обеспечения законности. Существенным признаком правового государства являлась судебная ответственность, которая осуществлялась широко и последовательно, была одинаковой для всех: и для правительственных чиновников, и для подвластных.
В качестве примера М.М. Ковалевский указывал на существовавшее в полицейском государстве у правительственных агентов право нарушать спокойствие домашнего очага в интересах предупреждения преступлений посредством организации обысков, вскрытия частной корреспонденции, административных ссылок и т.д. В правовом государстве господствовал обратный принцип: жилище каждого признавалось нерушимой твердыней, в которую сам король не мог проникнуть без согласия живущих; для лиц, нарушивших данный порядок, устанавливалась судебная ответственность. Сходную эволюцию проходили, по мнению ученого, и другие права человека, подкреплявшиеся в итоге судебной ответственностью лиц, на них посягавших.
Резюмируя сказанное, заметим, что эвристический потенциал учения М.М. Ковалевского о правах личности состоял прежде всего в его междисциплинарной сущности. Основываясь на данных социологической и исторической наук, ученый формулировал представление о правах и свободах личности как о категории, динамично развивающейся, совершенствующейся по мере развития общества, по ходу эволюции государства от полицейского к правовому. Итогом исторического развития являлось само представление о неотчуждаемых правах личности, а также о необходимости их признания со стороны государства.
Опираясь на возможности сравнительно-исторического и сравнительно-правового методов, М.М. Ковалевский основательно изучил развитие личных и политических свобод в западном мире, выявил специфические условия и факторы, воздействовавшие на права человека в России. Признавая значение признания прав человека позитивным правом, он связывал их обеспечение прежде всего с развитием судебной системы, подчинением законодательства и исполнительной власти судебному контролю, признанием за каждым частным лицом права обжалования в судебном порядке действий правительства, которые затрагивали его интересы и представлялись ему нарушением существующих законов.
К гарантиям обеспечения прав человека М.М. Ковалевский причислял также народное представительство и местное самоуправление. Приоритетными правами личности применительно к современной ему России Ковалевский считал политические права, которые корреспондировали с обязанностью населения участвовать в управлении государством. Он признал, что все эти начала могли быть обеспечены лишь государством, правовым по своей природе.
Воззрения выдающегося российского ученого-правоведа М.М. Ковалевского на права и свободы личности легли в основу учения о субъективных правах социологического позитивизма. Они были развиты его коллегами С.А. Муромцевым, Н.М. Коркуновым, Ю.С. Гамбаровым и др.
Автор статьи: А.С. ТУМАНОВА
Добавить комментарий